«Ломаное Копыто»
Трудно переоценить научную значимость «Летописи природы» - документа, который ежегодно составляется в каждом заповеднике. В нем фиксируются все изменения, произошедшие за год в животном и растительном мире заповедной территории. На страницах «Летописи» Воронежского заповедника можно точно узнать год появления, способ заноса и историю расселения адвентивных (пришлых, чужеродных) видов растений. В «Летописи» детально описана и история восстановления естественного ареала некоторых животных, уничтоженных человеком в здешних краях еще в XIX веке. Чаще всего, такие детали «поведения» растений и животных хорошо известны только специалистам. Но есть среди представителей фауны и такие, за которыми на территории Воронежского заповедника вместе с учеными «следила» «Комсомольская правда». Думаю, что все, кому, хорошо знакомо творчество Василия Пескова, уже догадались – речь пойдет о естественном восстановлении ареала кабана и его появлении в Воронежском заповеднике. И не только. Будет рассказ и об Александре Александровиче Анохине, вся жизнь которого связана была с Усманским бором и заповедным лесом. Отсюда он уходил только на войну.
Начну с точных научных сведений. Их автор, Юрий Петрович Лихацкий – доктор биологических наук, профессор, специалист по копытным животным. Работал в Воронежском заповеднике научным сотрудником, главным научным сотрудником, заместителем директора по научной работе.
СПРАВКА. В первой половине XIX века наиболее сильные изменения в фауне копытных произошли в южной части Центрального Черноземья. Характеризуя фауну Воронежской губернии Н.А. Северцов (1950), причисляет кабана и косулю к исчезнувшим видам. Ю.П. Лихацкий (1997), ссылаясь на данные М.М. Скиада 1879 г., отмечает, что кабаны водились в самой южной части Воронежской губернии до конца XVIII века, а последний экземпляр был убит в битюгских лесах в 1820 году.
Восстановление естественного ареала копытных в Центральном Черноземье началось в разные годы XX века. В частности, у кабана в Центральном Черноземье естественное заселение ареала шло с юго-запада на северо-восток. Изначально, расселение этого вида началось из украинско-белорусского очага по притокам Днепра в бассейн Дона. В результате этого, к середине 40-х кабан занял юго-западные районы Белгородской и Курской областей.
В 1946 г. кабаны появились в Острогожском районе Воронежской области. Здесь на р. Тихая Сосна они нашли для себя благоприятные условия и начали быстро размножаться, к 1954 г. их насчитывалось здесь более 100 особей. Отсюда они проникали в южные районы Белгородской области и расселялись на север по донской пойме. В 1947 г. пара кабанов была обнаружена в устье р. Воронеж. Так возник южный очаг накопления населения вида.
Северный очаг начал формироваться в 1948 г. с появлением кабанов в Липецком и Куликовском лесах. Образован он был, скорее всего, выходцами из Курской и западных районов Орловской областей. Существует мнение (Барабаш-Никифоров, 1957), что в формировании этого очага могли принять участие звери выпущенные управлением охотничьего хозяйства в угодья Рязанской области. По аналогии с лосем, двигаясь с севера на юг, кабан должен был в первую очередь освоить прицнинские леса, а затем дубравы по р. Вороне и далее по Хопру. Но в прихоперские и привороненские леса он проник лишь в 1962 г., тогда как в Воронежском заповеднике этот вид зарегистрирован впервые в 1950 г. Было зарегистрировано 2 особи кабана, в 1955 г. – 14, к 1960 г. численность выросла до 50 особей.
Основными экологическими руслами, по которым происходят перемещения кабанов, в Черноземье являются поймы рек. Обладая высокой экологической пластичностью и плодовитостью, кабан быстро наращивал численность, достаточную не только для заселения крупных пойменных лесных массивов, но и плакорных мелких урочищ.
Лихацкий Ю.П. Экология копытных Русской лесостепи. 1997. 172 с.
В настоящее время, по данным учета, на территории Воронежского заповедника обитает около 600 особей кабана. Для регулирования их численности периодически проводится отлов.
Очерк Василия Пескова «Ломаное копыто», посвященный тому самому времени, когда на территории Воронежского заповедника кабан был редкостью, опубликован в «Комсомольской правде» в 1957 году. Подлинный номер газеты разыскать пока не удалось.
«Поздно вечером я получил телеграмму из заповедника: «Приезжай. Есть интересная новость. Анохин».
Путь к заповеднику мне знаком. Тихо вздрагивает вагон. Сейчас он совсем пустой. Только пожилая проводница выбегает помахать фонарём одиноким соснам на полустанках. Я начинаю дремать, но вспоминаю о телеграмме и сон проходит. Что же могло случиться?..
Первый раз об этом звере я узнал год назад. Лесник Александр Александрович Анохин сказал:
- А у нас новый житель, слыхали?.. Вот угадайте по следу.
Острые копыта оставили в снегу глубокие вмятины. На задней ноге копыто было повреждено.
- Олень?
Не угадал. Я тоже дал маху. Третьего дня наблюдал за оленями, дай, мол, выясню, что за урод. Иду без ружья. В осиннике след потерялся под кучей хвороста. Что за притча? Стукнул палкой по дереву – из-под хвороста выскочил зверь, шерсть взъерошена, два жёлтых клыка… Кабан!.. Опомнился уже на берёзе. Сижу на суку без шапки, без валенка. Но кабан тоже немало перепугался. Нырнул в осинник, только его и видел…
«Квартира» кабана оказалась уютной. Куча ветвей, снежное одеяло и подстилка из хвои надёжно сохраняли тепло. Но в логово пришелец больше не возвращался. В том, что это пришелец, в заповеднике не сомневались. Только откуда пожаловал? Какая судьба-неволя занесла секача в воронежские леса? Никогда раньше, исключая, может быть, древние времена, кабанов тут не знали.
Наблюдая следы, мы с лесником стали звать кабана Ломаное Копыто. Следы были повсюду. Видно было: кабан голодал. Снег в дубравах и под дикими яблонями был тщательно перепахан. Жёлуди и мелкие яблоки – единственная пища, которую мог отыскать зверь в снежном лесу. Однажды мы нашли отпечатки его копыт возле туши павшего оленя. Ломаное Копыто пировал тут вместе с воронами и сороками.
К середине зимы выяснилось: у старого секача есть в лесу родственники. На другом конце лесного массива жило небольшое стадо диких свиней. В заповедник кабан наверняка пришёл вместе со стадом и, возможно, был вожаком. По наблюдению егеря, в стаде не было секача, равного Ломаному Копыту по росту и силе. Но что-то поссорило его со стадом. А может быть, так и полагалось жить старому кабану: стадо само по себе, а он должен ходить отдельно.
Блуждая в поисках корма, кабан однажды нашёл гнездовые посадки дуба. Это было кладом для зверя. Он без ошибки находил и перепахивал гнёзда. В заповеднике встревожились: шла прахом большая работа. Обложили участок валежником, но секач легко раскидал загородку. Устроить охоту на кабана? Жалко редкого зверя. Александр Александрович решил испробовать ещё одно средство. Лунной ночью с ружьём забрался на старый вяз. Как всегда, секач подошёл очень тихо, и только чавканье его выдало. Две порции мелкой дроби, болезненной, но неопасной, отучили зверя от «квадратно-гнездовых» желудей…
Летом лес плохо хранит следы. Мы потеряли кабана надолго. Но в сентябре он снова напомнил о себе, и самым неожиданным образом. В соседнем селе Песковатке пропало сразу восемь свиней. Был большой урожай желудей. В дубраве свиньи паслись без присмотра и однажды вечером не вернулись. Приехал милиционер с собакой, но непривычные лесные запахи сбили овчарку с толку. Вора не сумели найти.
Ударили первые морозы. Я приехал в заповедник полюбоваться листопадом.
- Новость слыхал? – прямо с порога спросил егерь. – Ведь это он стадо увёл!
Трудно сказать, как проходило знакомство цивилизованных красавиц с лесным дикарём. Но, видно, угадали хавроньи в клыкастом женихе своего близкого родича. А у Ломаного Копыта, наверно, вновь заиграла кровь вожака. Три недели водил он беглое стадо по лесу. Но с морозами изнеженные подруги затосковали по хлеву.
Однажды вечером жена егеря вбежала в избу.
- Скорее гляди, Александрыч, свиньи! И твой клыкастый!..
Егерь выскочил на крыльцо. Блудные сёстры одна за другой подлезали под прясло. «Клыкастый» стоял поодаль. Расставаться со стадом ему не хотелось. Он шагнул было к изгороди, но, увидев людей, попятился. Потом сделал молодецкий прыжок, и только листья под копытами зашуршали!
На другой день в ту же пору кабан снова пришёл к загородке. Постоял и тихо исчез.
Блудницы тоже, видно, помнили лесное житьё-бытьё. Едва-едва удалось соскрести с них грязь и комья репейников, как они снова исчезли. Теперь в селе уже знали, где надо искать свиней.
С ружьями в лес пошли четверо колхозных парней. Бродили целый день, но вернулись ни с чем. Боясь, как бы с перепугу или по глупости не ухлопали зверя, егерь сам пошёл на облаву.
Искали долго. Прочесали камышовую пойму, прошли дубняки и ольшаники. Нет! Только на третий день в дальнем квартале собака напала на след беглянок. Всё стадо облюбовало для жизни болотце с копнами сена на берегу. Из стога выскочил старый кабан, и стало ясно, что вся компания отдыхает после пастьбы тут, в сене.
Я много слыхал о кабанах от охотников. Встречаться с этим храбрым и хорошо вооружённым зверем всегда опасно. Но этот кабан не бросился на обидчиков. На минуту он задержался у стога, ожидая, когда вылезут из сена неповоротливые подруги. Но те не спешили. Убедившись в предательстве, старый секач бесшумно скрылся в ольшанике. Беглецы возвращались домой, равнодушно подбирая у дороги редкие жёлуди и грибы.
Выпал снег. Залютовали морозы. Земля потонула в белой пелене метелей. С каждым днём снегу становилось всё больше. Из заповедника приходили слухи о бедствии оленей. Не в силах добраться до корма, они гибли десятками. Я рвался в лес, но срочные дела не пускали из города. И вот телеграмма…
На кордоне горел огонь. Егерь выбежал из калитки.
- Может, не стоило беспокоить. Но из-за вашего интересу… Вот поглядите…
Красноватый луч фонаря осветил лежавшего зверя.
- Красавец! До вашего прихода не снимал шкуру. Хлопот много мне доставлял, а всё-таки жаль…
Это был наш герой.
…Разыгралась лесная драма. Утром на кордон с дальнего разъезда позвонил стрелочник.
- Александрыч, у нас оказия. Медведь убился. Цирк, должно быть, везли… Приезжай…
Егерь сразу смекнул, что за медведя в потёмках приняли кого-то другого. Схватил ружьё – и к разъезду.
Кабан был ещё жив, но лежал неподвижно. Передние ноги были сломаны, на боку ссадина. Скрепя сердце егерь прекратил муки.
Опытный следопыт, Александр Александрович без труда прочитал всё, что случилось ночью.
Голод выгнал кабана из дальних кварталов. Километрах в трёх от разъезда он вышел на линию. По этой ветке к сахарному заводу возили свеклу. И кабан сразу же обнаружил упавшие на полотно корни. Такой сытной еды у него давно не было. Но тут на линии кабан вдруг увидел: из темноты на него мчится большой зверь с огненными глазами. Кабан потоптался на месте, повернул было к противнику испытанные в схватках клыки, но чутьё подсказало: лучше бежать. Секач повернулся и затрусил между рельсами. Оглянулся: противник мчался по следу. Кабан побежал что есть мочи… Два километра тянулось состязание зверя и паровоза. Не хватило кабаньей хитрости свернуть в сторону. Под ногами он почувствовал твёрдую, удобную для бега дорогу. Казалось ему: сверни – и по глубокому снегу сразу настигнет…
Но на этом история кабана не кончается. В конце января в песковатском колхозе случилось чудо. У двух свиней родились полосатые поросята. Думали-гадали: отчего такая удивительная прибыль? Потом вспомнили: да ведь это никак лесное наследство? Пятерых поросяток взяли под особую опеку, да, видно, перестарались. Объевшись, полосатые братья один за другим передохли.
Но в лесу кабаний род не исчез. Пережив суровую зиму, кабаны окрепли. Теперь в воронежских лесах, кроме бобров, лосей и оленей, большим числом живут кабаны.»
Василий Песков. 1957 год.
Случай с кабаном из Воронежского заповедника Василий Песков упоминает не раз. О нем он рассказывает в очерках «Герой-одиночка», «Рассказы о вепре». Эта история под названием «Ломаное копыто» живет и в книгах Василия Пескова «Шаги по росе» (1963), «Отечество» (1972), «Лесные глаза» (1979), «В гостях и дома» (1985), «Проселки» (2004) и в собрании сочинений журналиста под общим названием «Василий Песков рассказывает» (2011).
Вместе с рассказом об интересном, «летописном» факте из жизни заповедных животных сохранилось и имя сотрудника заповедника – Анохина Александра Александровича. Рассказать о нем сейчас могут лишь старейшие жители заповедной усадьбы. Их осталось совсем мало. Вспоминают, что после войны остался он без одной руки, отличный стрелок, охотник, волчатник. Даже ружье у него было особенное – приспособленное для стрельбы одной рукой. В архиве Воронежского заповедника личное дело Анохина А.А. сохранилось в полной целостности, несмотря на то, что начато оно было в 1932 году. Когда посмотрела документы, поняла, что Анохины – заповедная династия.
Но все по порядку. Анохин Александр Александрович родился в 1908 году в селе Тресвятском (с 1924 г. – село Парижская коммуна, согласно современному административно-территориальному делению оно находится в границах Верхне-Хавского района Воронежской области). В 1922 году закончил четыре класса начальной школы на станции Графской. С 1923 года началось его служение русскому лесу. Это не пафосные слова. Корче и точнее не скажешь о жизни Александра Александровича Анохина. Он потомственный лесник. Его отец, Александр Михайлович Анохин работал лесником с 1905 по 1947 год. По его стопам пошли и оба сына – Василий и Александр. Василий Александрович Анохин связал свою жизнь с Хоперским заповедником. О нем рассказ впереди – он тоже не раз упоминается в очерках Василия Пескова. А Александр всю жизнь проработал в Усманском бору: с 1923 по 1929 гг. – сезонным рабочим на участках лесных культур в Углянском лесничестве, с 1929 по 1932 гг. – лесником Усмано-Борского лесничества, в 1932 г. становится лесонаблюдателем в Воронежском заповеднике. Немного позже его переводят на должность инструктора по борьбе с хищниками. В июле 1941-го Александр Анохин уходит добровольцем на фронт. Воевал под Ленинградом. Там и получил тяжелое ранение – осколком снаряда ему оторвало левую руку. На лечении находился в 926-м госпитале, в блокадном Ленинграде.
Спокойная жизнь инвалида оказалась не по нраву Александру Анохину: в январе 1942-го он возвращается на работу в Воронежский заповедник. В личном деле сохранилось его заявление на имя директора Латышева Н.Н.:
Прошу вас разобрать мое заявление, так как я являлся работником заповедника – инструктором по борьбе с хищниками. Работал с 1932 г. По мобилизации в Красной Армии с 1941 г. В боях за Родину против гитлеровских бандитов я получил инвалидность, потерял левую руку. Но, несмотря на то, я еще больше буду работать на трудовом фронте – все для фронта до полного разгрома гитлеровских бандитов.
Поэтому я вас прошу принять меня на вакантную должность завхозом Гос. заповедника.
22.01.42 А. Анохин
В суровом 1943-м, когда основная часть имущества Воронежского заповедника была эвакуирована в Мордовский заповедник, ответственными, по приказу директора Н.Н. Латышева, за весь заповедный лес оставались научный сотрудник М.П. Скрябин и завхоз А.А. Анохин.
Но жизнь без леса для Александра Анохина – не жизнь. Несмотря на инвалидность, он добивается того, чтобы его вновь перевели на работу лесонаблюдателя. На этой должности он и проработает до пенсии. Есть в личном деле Александра Александровича Анохина вот такой документ – копия поздравления юбиляру:
Многоуважаемый Александр Александрович!
Коллектив Воронежского государственного заповедника сердечно поздравляет Вас с 70-летием со дня рождения и желает Вам наикрепчайшего здоровья, бодрости на долгие годы и всяческих благ в жизни.
Старожилы заповедника помнят Вас, как неутомимого следопыта, как человека, проведшего свои детские и юношеские годы в лесах Усманского бора и продолжавшего работать и в более зрелые свои годы в нашем коллективе, выполняя наряду с функциями старшего наблюдателя, а впоследствии участкового лесотехника, обязанности егеря-волчатника.
На этом я и закончу рассказ о «летописных» героях Воронежского заповедника и «Комсомольской правды» - Александре Александровиче Анохине и Ломаном копыте.
PS: в личном деле А.А. Анохина есть выписки из приказов, подписанные директором Воронежского заповедника Г.Г. Шубиным. О нем тоже писал В.М. Песков. Об основателе еще одной заповедной династии Шубиных – тоже особый рассказ. Над этим материалом сейчас работают сотрудники сразу трех заповедников – Воронежского, Кандалакшского и Печеро-Илычского. Следите за нашими публикациями.
Публикацию подготовила Хлызова Н.Ю.