Новости

О чём молчит старый дуб

Старый дуб – бессменный часовой, разменявший пятый век своей молчаливой вахты, пошелестев листвой, вновь не спеша «повествует» о легендах и былях Усманского бора. Он знает их много…
Сегодня были о бобрах…

XVII – XVIII века…

«Зверь этот всем, конечно, знаком. Живет в воде. Строит плотины… Несчастье бобра – хорошая прочная шуба. И потому бобры исчезали. Повсюду…», – это строки из книги Бориса Стрельникова и Василия Пескова «Земля за океаном».
Воронежский край лишился бобров значительно ранее других мест.

По свидетельству краеведа Л.Б. Вейнберга, изучившего множество документов XVII и XVIII веков, причина исчезновения бобров заключалась не только в наличии прочной шубы. Знаток воронежской старины в 1890 году писал следующее: «Период деяний Петра I на Воронеже придал всему краю своеобразную физиономию. Некогда непроходимые леса, тянувшиеся по обоим берегам Воронежа и Дона, исчезли. Из крупных деревьев, как известно, построили бесчисленное множество военных и транспортных судов, а мелкие и валежник употреблены были на мелкую судовую поделку, на хоромное строение, на угольное жженье и частью сплавлены на юг, на строенье и отопление новых городов. Все шире и шире становилась с каждым годом полоса оголенных береговых площадей, пока леса не очутились в таком отдалении от берегов Дона и Воронежа, что лесную рубку пришлось перевести за пределы этого края, где лес еще близко подходил к воде».

В петровские времена бобра лишили не только кормовой базы и строительного материала. Его лишили и привычной среды обитания: «...свободное течение Воронежа было сперто шлюзами. По самой реке до самого устья и даже верст на 20 далее по Дону вниз, начиная от устья Воронежа, непрестанно сновали эти галеры и фуркаты, производя оглушительную пальбу, учебную и викториальную [победную], распугивая последнюю рыбу…», – так описывает состояние рек Воронежского края в конце XVII – начале XVIII веков Л.Б. Вейнберг. К этому следует добавить, что не только на реках Воронеж и Дон строили суда. Струги «ладили» и на реке Усмань – на Маклокской пристани.

Удивительный факт: не биолог, а воронежский краевед, Л.Б. Вейнберг, на основе изучения древних актов констатирует исчезновение бобров в Воронежском крае: «Столь обширные еще во второй половине XVII в. бобровые гоны к концу его внезапно исчезают, становятся достоянием истории. В местных архивных документах даже самого начала прошлого века [речь идет о XVIII веке] об этих пугливых животных ни разу более не упоминается, словно их не бывало никогда. Упоминаемые… бобровые ожерелья, т.е. стоячие воротники, были вероятно сибирские или другие, во всяком случае, не местного происхождения».

• Наша справка
  Бобровые гоны – в документах XVII и XVIII веков – юридический термин, означавший право заниматься в должном месте бобровым промыслом.

XX век

А эти строки написаны Василием Песковым спустя почти целый век: «Каждую осень с тихой лесной станции под Воронежем уходят вагоны, груженные деревянными клетками. Нет сейчас в Российской республике лесной области, где бы не жили бобры, родившиеся на болотистой речке Усманке под Воронежем.

Было время, когда бобров почти полностью истребили. В первые же годы Советской власти уцелевшие от истребления звери на Усманке были взяты под строгую охрану. Пойму реки и окрестные леса объявили заповедником. Близ станции Графская была создана опытная ферма по изучению биологии, повадок и образа жизни бобров.

Под покровительством человека бобры быстро размножились. И уже много лет подряд специальные ловцы отправляются к бобровым домикам ловить зверей и готовить их к дальним путешествиям.

Воронежские бобры дали потомство на многих речках Белоруссии, Карелии, Сибири, в Чехословакии, Польше, Германии. В Российской республике сейчас насчитывают около пятнадцати тысяч бобров.

В 1961 году планируются первый за много лет отлов и отстрел ценных зверей. Пока же бобров ловят только для расселения. Недавно семьдесят бобров с Усманки были отправлены в Тюменскую область и двадцать – в Вологодскую.

…Бобры живут семействами. Отлавливают все семейство. Стариков отправляют путешествовать, а малышей, чтобы не погибли, оставляют на ферме на воспитание.

Бобрята тяжело переносят неволю. За ними ухаживают, как за детьми. Тут нужны и рожок с молоком, и свежая подстилка, и ежедневное купание, и, если хотите, ласковый характер воспитателя.

…Для воспитателей занятие это хлопотное, но бобры – дети воды…» (Песков В. На Усманке, бобровой речке. Комсомольская правда. 23 октября 1960 г.)

«Бобры – дети воды. Чуть громыхнёт «железное озеро» – они уже готовы купаться». (В.М. Песков. Шаги по росе. М., «Молодая гвардия», 1964 г.)

Работница бобровой фермы Мария Перова. Фото В.М. Пескова

• Наша справка
  В настоящее время в Воронежском заповеднике существует единственный в мире Бобровый городок – уникальный комплекс, дающий представление о биологии и экологии бобра, а также методе разведения этого животного в неволе.
  
  Очерк «На Усманке, бобровой речке» опубликован не только в газете «Комсомольская правда», но и в книге «Шаги по росе», за которую Василий Песков в 1964 году был удостоен Ленинской премией.

Шумит молодой листвой старый дуб… Он знает были Усманского бора.

Материал подготовлен к.б.н. Н.Ю. Хлызовой, зав. Музеем Василия Пескова