Воронежский государственный природный биосферный заповедник имени В.М. Пескова

Министерство природных ресурсов и экологии Российской Федерации

ФГБУ

ВОРОНЕЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
ПРИРОДНЫЙ БИОСФЕРНЫЙ ЗАПОВЕДНИК
ИМЕНИ В.М. ПЕСКОВА

+7(473)269-44-85; 259-45-48; 259-45-60; 210-66-20;

При обнаружении пожара, браконьерства и других нарушений заповедного режима

Подписаться на новости
 

«Захарка», или История с продолжением

«ЗАПАСНОЙ КАРМАН ЖИЗНИ»: ВАСИЛИЙ ПЕСКОВ О ЗАПОВЕДНОЙ СИСТЕМЕ РОССИИ»
17 февраля 2016

Страницы летописи заповедной жизни Усманского бора появлялись в «Комсомольской правде» регулярно. В 1959 г. в газете был опубликован очерк Василия Пескова «Захарка».

Эта история приключилась в Воронежском заповеднике почти шестьдесят лет назад. На этот раз узнать подробности о ее героях не составляло большого труда. Крюковы – фамилия в заповеднике не только распространенная, но и известная. Крюковы – династия: жизнь представителей трех ее поколений связана с заповедным лесом.

Знакомая длинная вереница заповедных судеб на архивной полке… Открываю личное дело Крюкова Михаила Ивановича, начатое в 1932 году. Он – основатель династии. Родился в позапрошлом веке в 1895 году в селе Пчельники, что стояло на краю Усманской устроенной казенной дачи – так тогда называлась северная часть Усманского бора, которая впоследствии будет объявлена заповедной.

О ПРОИСХОЖДЕНИИ НАЗВАНИЯ СЕЛА ПЧЕЛЬНИКИ. Село Пчельники старинное, возникло в XVII веке у «Нешкова колодезя» (Загоровский, 1972). Не могу не остановиться на происхождении названия этого русского селения. Заметьте – русского. В.П. Загоровский (1969) обращает на это внимание, рассказывая о заселении южных рубежей Белгородской черты в XVII веке. Но почему-то считает, что название русского села Пчельники произошло от мордовского слова. Вот что он пишет: «Нешке» в переводе с мордовского языка означает «пчелка». Упоминаемый в воронежских документах XVII в. «Нешков колодезь» можно перевести как «Пчелиный колодезь», «колодезь у Пчельников». Русские люди назвали возникшее поселение по колодезю (ручью), но при этом перевели название ручья с мордовского (мокшанского) на русский язык» (Загоровский, 1972).
Трудно согласиться с мнением известного краеведа. У русских людей не было необходимости переводить мордовское слово «нешке» - пчелка, чтобы назвать колодезь – источник воды. Он назван русским словом – «няша». В словаре В. Даля находим его объяснение – ил, грязь с тиною, жидкое, топкое дно озера; вязкая, жидкая топь. Русские люди назвали колодезь именно так, как он выглядел.
Село Пчельники, вероятнее всего, получило свое название по основному занятию его жителей – бортников или пчельников, собиравших мед диких пчел. Бортничество было широко распространено в селениях Воронежского уезда.

О родителях своих Михаил Иванович в личном деле пишет, что были они хлебопашцами. И он тоже был хлебопашцем, работал по найму. О своем образовании написал – семейная школа, и уточнил – 3 класса. Довелось ему служить и в царской армии. Призван он был в 1915-м. Дослужился до чина старшего унтер офицера. Участвовал в Первой мировой войне. Был ранен, потому и демобилизован из армии в 1917-м. Вернулся к своему дому и привычному делу – хлебопашеству.

Крюков Михаил Иванович По какой причине, теперь уже не знает никто, хлебопашец Михаил Крюков в 1929-м уходит на работу в лес – сначала лесником в Борский лесхоз, а в 1932-м становится егерем Воронежского заповедника. Указывая свою основную специальность, пишет – лесник. Видимо, это было его призванием. Потому что потом, из леса он уходил только один раз – и опять на войну, на Великую отечественную, которую называют Второй мировой. И для него это была уже вторая война. Ушел на фронт в 1942-м. Служил старшиной. Май 1945-го встретил в Венгрии. А потом – опять работа в любимом лесу. В 1957-м Михаил Иванович отправился на заслуженный отдых.

А в марте 1958-го на смену отцу в заповедный лес приходит сын Валентин. Тот самый Валентин Михайлович Крюков, о котором пишет Василий Песков. Биография Валентина Крюкова короткая – родился в 1935 году. Учиться ему, мальчишке военного времени, пришлось немного – образование 4 класса. Главной школой стала жизнь. После службы в армии, попытался связать свою судьбу с железной дорогой. Но понял, что не его это дело. Ведь вырос в лесу, на Лёдовском кордоне. С детства хорошо знал заповедные чащи, с отцом исходил их вдоль и поперек. Знал и повадки зверей – наблюдательным рос.

Из личного дела узнаю, что приказ о принятии на работу егерем по оленям в Воронежский заповедник Валентина Крюкова был подписан директором Г.Г. Шубиным. Вот так в одном документе оказались фамилии двух друзей Василия Пескова и героев его очерков.

 

  •  

Валентин Крюков работал первый месяц, когда случилась та самая история, ставшая известной всей огромной стране:

«А это обитатель камышей и лесов. Не примите его, пожалуйста, за обычного поросенка. Это настоящий кабан, которого мне посчастливилось сфотографировать на лесном кордоне под Воронежем.
Был жаркий июльский день. Утомленный ходьбой по душному сосняку, я постучался в лесной дворик напиться.
- Батюшки, что это?! - Не успел я захлопнуть калитку и вскочить на старую бочку, как взъерошенный зверь проскочил у самых моих ног и скрылся за плетнем. Кабан! Поджарый, рыло вытянутое, черная холка на спине, а главное - по всему телу проглядывали продольные полосы: кабан! Только молодой. Как он очутился во дворе? Привыкший к лесным сюрпризам, я заключил, что кабан забрел сюда в поисках корма - в воронежских лесах сейчас много кабанов, и они нередко появляются на краю поселков.
Скрипнула калитка, и знакомый лесник схватился за живот, увидев меня на старой бочке. Он сразу понял, в чем дело.
Оказалось, молодой кабан уже три месяца живет на кордоне, а попал он сюда… Впрочем, лучше всего послушать самого лесника Валентина Михайловича Крюкова. Я записал все, как он рассказывал:
"Дело было в апреле. Поплыли мы с отцом по Усманке учет бобрам делать. Теплынь. Солнце на небе такое, словно только что из починки получено - жарит вовсю. Мутная вода из леса целыми речками идет, однако и снегу кое-где еще по колено. У дубняка причалили. Дай, думаю, ребятишкам подснежников насобираю… Гляжу: что за диковина? Муравьиная куча чуть ли не с копну и сверху разворочена… Э-э, вон оно что… Кабаниха себе родильный дом открыла.
Тринадцать штук младенцев друг к другу прижались, на солнышке греются. Маленькие, чуть больше моего кулака, и полосатые, словно их кто мазутом аккуратно выпачкал. Дернул меня бес запустить руку в этот "родильный дом". Трех, какие покрупнее, выбрал. В книжках читал: плохо кабаны неволю переносят. Отчего ж, думаю, самому не испытать? В заповеднике, поди, только спасибо скажут. Рассуждаю этак, слышу - обычно кабаны без шума бегают, не учуешь, как в двух шагах от тебя пройдет, а тут улавливаю: ледок под копытами трещит. Я - подай бог ноги!
Оглянулся - кабаниха в мою сторону несется. А надо вам сказать, зверь это страшнющий. Охотиться на него - все равно что на тигра: мигом кишки выпустит… Мчусь что есть силы вдоль берега. Шапку потерял, а кабанят, со страху что ли, не бросаю. Слышу, вот уже за моей спиной хрустит лед. Бросил одного. Остановилась кабаниха, понюхала и опять за мной. Почему-то забегает в воду, старается спереди меня отхватить.
Раза три так принималась. Это-то меня и спасло. Шарахнулся в лодку. На бате - лица нет. Оттолкнулись от берега, глядим - кабаниха остановилась. В нашу сторону рыло повернула, а в воду не идет. Тощая, грязная, щетина взъерошенная, в трех саженях от лодки стоит. Опомнился я, вижу в рукавице один кабаненок остался. "Ну, раз такое дело, - моргаю отцу, - будем эксперимент делать".
Хозяйка у меня тоже обрадовалась:
- Не надо, - говорит, - поросеночка покупать…
Теперь она уже локти кусает. Прорву добра вогнали в Захарку, а корысть какая для хозяйства? Килограммов двадцать весу, не больше.
Обычный поросенок теперь был бы раза в два тяжелее. Однако против лесных братьев наш Захарка раза в два больше ростом, да и весом, пожалуй. Кормили кабана сначала молоком, потом хлебом, овсянкой, зелень всякую сейчас лопает. Бегать страсть как любит и купаться - медом не корми. Да пойдемте-ка, взглянем…"
На дворе стояло корыто с водой. Захарка будто и не заметил нас. Он дремал, стоя в корыте.
В эту минуту ему, наверное, грезилось теплое болото в ольшанике или берег с густым камышом, где резвятся на воле его дикие братья и сестры».

«Комсомольская правда», 27 сентября 1959 год, В. Песков

А теперь продолжение истории. Михаил Иванович Крюков был уже на пенсии, когда вместе с сыном привезли они на кордон Лёдовский полосатого кабаненка. А вот Валентину Михайловичу за отлов Захарки был объявлен выговор с предупреждением. Копия этого документа хранится в личном деле егеря. Но Захарка так и остался на Лёдовском кордоне. Заматерел, поменял свою «детскую» маскировочную окраску на однотонную. По размерам превосходил своих лесных собратьев – настоящий вепрь. А нрав у него оказался покладистый. В лес к своим сородичам не убегал: видимо, перестали сниться ему сны о тех местах, где провел он первые недели жизни. Корыто стало его любимым никогда не пересыхающим болотом. Захарка привык к людям, дети лесника играли с ним как с собакой.

Не ошибся и Валентин Михайлович: ставший совсем ручным, Захарка побывал на знаменитой в те годы ВДНХ – Выставке достижений народного хозяйства. В заповеднике, действительно, сказали спасибо егерю, воспитавшему домашнего «вепря». О Захарке вспомнили и тогда, когда Владиль Комаров испытывал свою знаменитую сейчас пулю для иммобилизации (обездвиживания) животных. Сотрудники заповедника хорошо знают, что эта пуля оказалась пригодной для отлова оленей. Приспособить ее для обездвиживания кабанов, несмотря на многочисленные модификации, так и не удалось: животные погибали. Так не стало Захарки…

Но это еще не конец истории. Валентина Михайловича Крюкова в заповеднике хорошо помнят, потому что он вместе с научным сотрудником П.А. Мертцем стал одним из авторов оригинального метода учета оленей. Его сын Вячеслав Михайлович в 90-е годы теперь уже прошлого века работал в егерской группе под руководством Н.М. Комова. Того самого Комова, который изобрел ловушку для отлова кабанов. Того самого Комова, который известен всей заповедной системе – о «деле Комова» писал Василий Песков в 1982-м.


Рассказ о громком деле Комова будет позже. Следите за нашими публикациями.

Публикацию подготовила Н. Хлызова

Поделиться